Честно говоря, эта история с записками, начинала утомлять. Кому-то /предположительно романтишной барышне пубертатного возраста / просто стало скучно ходить на занятия, зубрить заклинания или развлекаться на свиданках. Видимо от недалекого ума, пришла в голову мысль поиграть в Хогвартского мстителя, впрягаясь за сирых и убогих. По правде говоря, тебе нечего бояться, да, и после пятого по счету письма, записанного мелким почерком, и имеющим примерно одинаковое содержание аля: "блаблабла Кайлен... блаблабла злой/не хороший... блаблабла тебя накажут." После "накажут" ты просто перестаешь читать, и трех очковым забрасываешь смятый пергамент в топку. Сначала ты /грешным делом/ подумал, что таким образом развлекается Майрэд и ее команда, но увидев испуганные, оленьи глазки МакКиннон, в тот вечер, данная догадка самоликвидировалась. Навряд ли, Марлен была настолько хорошей актрисой. Так правдоподобно сыграть страх. Хотя...
***
Сломанной/ростовой куклой висит на твоих руках. Белая форменная блузка, с двумя растегнутыми пуговицами - Распутная, крошка МакКи. Все не как у сокурсниц,- хмыкаешь. Гольфики. Так трогательно, хоть блюй. Опускаешь ее на пол, давя абсурдное желание оставить ее одну здесь. Проводишь ладонью по щеке, пачкая своей кровью. Терпыхает ресницами - скоро очнется. - Усни,- встаешь с колен, попутно отряхивая их от пыли. За ней непременно явятся подружки. 
***
Развлечение не для слабонервных тусоваться в компании половозрелых слизеринцев перед уроком драной кошки. Вся ситуация, как бы со всей тонкостью Булстроуд, обряженной в розовый свитер, намекает на абсурд. Помимо всего прочего Долохов доебался с утра, с алигофреническими просьбами освободить им с Кэрроу помещение, ибо сегодня-то точно, Лекто подарит ему свой цветочек. Он видите-ли чувствукт. Чего он не чувствует так это испепеляющего взгляда в спину, и твоего лютого желания вмазать ему по самые помидоры. К прочей радости с утра пришло очередное произвидение искусства от таинственного говножелателя: Кайлен слишком злой, поэтому его никто не целует просто так.
Долхов гогочет как припадочный. В принципе он все делает как припадочный, поэтому ты даже не удивишься, если в один прекрасный день, он разрежет себе язык пополам, и заставит всех называть себя Сеньором Василиском Ужаснейшим. Что-то такое как раз в его стиле. Равно как и пытаться залезть в трусы к Кэрроу. Бессмысленно и самоубийственно.
Мысль как-то не успевает прижиться в твоей голове, перед тем как она прижимается губами к твоему рту. Ахуеть - думаешь ты. Это диверсия - думаешь ты. И нихуя не думаешь, когда за секунду до того, как она предпринимает попытку отсраниться / сжимая при этом губы, и зажмуриваясь, ты буквально чувствуешь ее сердцебиение. Ан нет, детка. Клетка захлопнулась еще два месяца назад. Животным инстинктом прижимаешь ее к себе, тупое желание вырвать/сожрать от нее кусок плоти, никуда не девается, и бьет котрольным в голову / и так как ты не привык пиздеть самому себе - чутан пониже /. Липкое/фруктовое дерьмище тает при выдохе. Логика не была на ее стороне, когда она решила сделать то, что сделала. Идиотка. - Отпусти,- еле слышно шепчет. Можно немного поубедительнее, МакКи? Люди ведь смотрят. Толпа трепещет. Толпа негодует. Толпа ахуевает, вместе с удивленным Лафкинским "-Марлен, поцеловала Треверса!" и издевательским Долоховским "- Чуваки, я освобожу апартаменты, здесь же дети!" Рычишь. Толкаешься языком между ее сжатых губ. В ответ она выдыхает в твой рот, на секунду тянется следом,и тут же острыми зубами кусает. Чувствуешь кровь. Клацаешь зубами.  Она пружиной отталкивается / откуда сил взяла, малышка? / и бьет. Звон в ушах. Поводишь челюстью. Ахуенно. - Больная? Испаряется также быстро кпак и появилась. - Ебать. Я думал только Долохов у нас выступант в роли примы в цирке уродов. Взглядом Майрэд можно колоть орехи. Кэрроу закатывает глаза, вяло аппладируя. И  тут хер разберешь от того ли, что Долохов прилепил горгулье из снега хуй, или от твоего выражения лица. В тебе просыпается желание убивать.
***
Которое так кстати реализуешь спустя две недели, когда отец в вечер перед сочельником завяляет -" Завтра будем охотится на гиппогрифов, сынок. Не ужинай." Каким образом связаны два этих воистину душещипательных события, тебе не понять, до того момента, как сестрица гиеньим хихиканьем, не отрывает взгляд от пергамента, -Завтра ко мне приедут подруги. Ясно. Подговорить папашу на охоту, на самом деле гениальный план. Он с чего-то вбил себе в голову, что раз в пол года, надо устраивать вечера отец-сын. И ничем хорошим это как правило не заканчивается. Одно радует, что по местным борделям не тащит. Салазар разбери какую болячку можно принести из таких путешествий. - И что, на одни и те же грабли дважды, а Рэд?
Все пошло по Мерлиновой бороде уже тогда, когда ты таща на себе тушу зарезанного гиппогрифа, по уши в его кишках и крови, слышишь вдогонку - Кайлен, домой как-то без меня. Вызов в министерство,- слава яйцам, отцовская любовь засыпает также как и просыпается - быстро и беспробудно. Остается только бросить мясо, и вызывать домовиков. А там можно и к Розье аппарировать. Перспективка сталкиваться с полоумными подругами сестрицы, как-то не светила.
Охотничий дом отца напоминал мавзолей для волшебных зверей всех мастей. Жутко и воняет затхлостью. Холодина такая, что изо рта вырывается не то чтобы пар, а даже иней. - Чтобы тебя тролли драли, Рэд. Тебя и твоих идиоток подружек,- бросаешь на пол жеребенка, и уже на пол шишечки аппарируешь, когда что-то идет не так. Дверь хлопком захлопывается. При аппарации стоит скрежет, и ты не сдвигаешься ни на шаг. Злющий как гриндилоу, уже решаешь воспользоваться порохом, когда из камина, тебе в руки выпадает красная шапочкаое платьице. И визжит. Дежавю, мать его перемать. Оленьи глазки детектед. Смотрит на тебя перемазанного в кровище, хватается за руки, сама тутже пачкаясь. Рефлекторно прижимает ладони ко рту. Облизываешься. Эстетика. Уже говорил? - Какого? Ты меня преследуешь?